В качестве эпиграфа напомню старый, не очень смешной, но зато жизненный анекдот, который любила рассказывать моя соседка по коммунальной квартире, женщина с двумя детьми, подкармливавшая нас, беспечных студенток, не только домашними сырниками, но и народной мудростью.

Анекдот этот вы наверняка слышали: одного молодого отца жена оставила на денек на хозяйстве — с ребенком посидеть, приготовить обед-ужин, ну там постирать кое-что… Вечером вернулась домой — довольная проведенным днем, энергичная — и давай приставать к прикорнувшему после трудов мужу: хочу разных утех сексуальных. А тот, очнувшись от сна, затравленно так спрашивает: «Что, еще и секс?!»

Только факты

В февральском номере журнала American Sociological Review опубликовали результаты исследования «Эгалитаризм, уборка и периодичность сексуальных контактов в семейной паре».

Выяснилось: если женщины в одиночку занимаются делами, которые исследователи квалифицировали как «традиционно женские» — готовка, мытье посуды, уборка, глажка, покупка еды, — такие пары в 1,6 раза чаще занимались сексом, чем те, где все это делали только мужчины (в среднем 4,8 раза в месяц против 3,2 раза). В том же феврале New York Times напечатала статью семейного терапевта Лори Готлиба, который вопрошал: «Больше равенства в браке — это значит меньше секса?» В тексте автор процитировал одного из своих клиентов: «Я понимаю, что такое уборка 50 на 50, но что такое секс 50 на 50?» И предположил, что стиральный порошок растворяет эротику. Как водится, в просвещенном мире тут же развернулась жаркая дискуссия: чем объяснить такой перекос? В чем причина уборочно-сексуального неравенства?

Варианты ответов

Появились разные версии. Например, такая: не слишком ли мы, мужчины и женщины, сегодня стали похожи друг на друга, для того чтобы заниматься сексом? Любопытно, что беспокойство по этому поводу возникло именно сейчас, в связи с все более явной тенденцией задействовать мужчину в работе по дому. А вовсе не много лет назад, когда женщины активно вышли на рынок труда, стали не только врачами и инженерами, но и летчиками, футболистами и прочими полярниками.

Тогда мужская половина человечества, конечно, тоже немного поволновалась: а не перестанут ли от этого женщины быть женщинами? Не превратятся ли они в мужчин? Но — нет, не превратились. Брюки, конечно, пошли нарасхват, но и в брюках дамские попки оказались вполне себе обаятельными. Еду летчицы и инженеры готовили исправно, метелками тоже орудовали — и как-то утряслось. Не стали мужчины переживать за женственность. Да и за ­мужественность — тоже.

Но теперь — совсем другое дело. Женщины не только посягнули на мужские занятия, но еще и навязывают мужчинам свои! И это, конечно, никак не может не повлиять на сексуальное здоровье. Тонкий нюанс — ответственность за это дело как бы тоже приписывается дамам: мол, не в том дело, дорогая, что мужчина меньше стал тебя хотеть. А в том, что ты сама как-то плохо возбуждаешься, ­обнаружив партнера в переднике и со сковородкой.

Еще одна версия, может быть, слишком прямолинейно, но ясно описана в изложенном выше анекдоте. Мужчина, напылесосившись, натаскавшись из супермаркета картошки или, скажем, отечественных макарон с помидорами, надраившись ванн и унитазов, чисто физически не способен ни на какой секс. Потому что вечером как подкошенный падает в постель. Ему уже не до наслаждений. А женщина, она что? Видимо, и рада «откосить». У нее маникюр-педикюр, асаны йогов­ские, или ей надо контрольную писать, потому что она бесконечно учится, — современные женщины они такие. И сама проявлять активность, то есть нарываться на близость, ясное дело, она не станет.

Третий вариант — демократический. Пары, в которых обязанности разделены исключительно поровну, 50 на 50, слишком много времени тратят на обсуждение процедурных вопросов. С одной такой парой я лично была знакома. Они бесконечно договаривались о том, кто и что сегодня делает, и каждый день вырабатывали новую систему взаимо­зачетов. Пока шли прения, посуда стояла немытой, стиральная машинка — невключенной, хомяк сидел без морковки, а уж о том, чтобы приготовить какую-нибудь еду, речи вообще не шло. По-моему, до секса у них и правда не доходило исключительно из-за нехватки времени.

Версия четвертая — более поэтическая. К ней, кстати ­сказать, и склоняются толкователи обнаруженного феномена. Мол, все дело в расплывающихся и разрушающихся гендерных ролях. Мужчину (которому вроде как самой природой назначено быть добытчиком, силачом, первооткрывателем) пылесос и ершик для унитаза делают совершенно несексуальным для партнерши. Дама, говорят сторонники этой версии, предпочла бы наблюдать его с дротиком в руках, в рыцарских доспехах или, на худой конец, с айпадом в одной руке и колесом от собственного автомобиля — в другой. Хотя, если посмотреть на дело ­чисто символически, то труба от пылесоса ничуть не менее явно представляет собой фаллический символ, нежели дротик. И уж точно более, чем айпад в модном чехле.

Сторонники этой версии как бы нам намекают: не надо ничего менять. Женщине положены цветы и веник. Как сейчас помню: одна авторша в журнале для родителей всерьез рекомендовала гендерно ориентировать деток еще в нежном возрасте младшей детсадовской группы… и покупать девочкам маленькие швабры в качестве игрушек. Мальчикам же ничего такого дарить не рекомендовалось. Итак, детям — мороженое, девочкам — швабры, а джентльмены предпочитают блондинок и пиво — и не надо сбивать настройки дурацкими пылесосами. ­Нечего вносить сумятицу и заставлять своих благоверных заниматься всей этой домашней возней. Это опасно для отношений! «Делай все сама, а не то останешься без секса. Или даже без мужика!» — вот на что нам как бы намекают.

Read more: http://www.elle.ru/otnosheniya/lubov-i-seks/vozmojno-li-ravnopravie-v-intimnoy-jizni/#ixzz3GTDAj792